Назначения генералов полпредами в Сибирь и на Кавказ, а красноярского губернатора — министром по делам Кавказа не удивили: все это в России уже было, и резоны Кремля понятны. Но вот перемещение новосибирца Толоконского на губернаторство в соседний Красноярский край оказалось яркой неожиданностью. Сейчас на берегах Енисея только и разговоров, как новосибирцы будут брать Красноярск. Вспоминают питерский призыв, покоривший Москву.

У Москвы есть Питер, у Екатеринбурга — Пермь, у Владика — Хабаровск, а у Красноярска — Новосибирск. Не наоборот. Одно из следствий русского дуализма: у каждого приземленного, полного жизни и конкретики города есть родственник себе на уме; и красноярская публика отличается от новосибирской столь же существенно, как московская от питерской. В Новосиб ссылали учёных, в Красный — уголовников. Города выбирают себе жильцов, подбирают под себя. В Новосибирске — мозги, наука и культура, интеллигенция. В Красноярске — деньги, энергия, воля и сила, пролетариат. Условно в этой паре Новосибирск повторяет Питер, а Красноярск — Москву. Однако тот психологический микс из лёгкой ревности, зависти, предубеждений, амбиций, тщеславия, что всегда сопровождают отношения близких городов, в данном случае ещё круто замешан на конкуренции за внимание Кремля. Оно ведь всегда достается из пары кому-то одному. На всех у нас никогда не хватает. И поровну не бывает. Одному достается авиахаб, другому — федеральный университет и т.д. И спор о том, кому считаться столицей Сибири, кто круче, длится.

Коренной новосибирец Виктор Толоконский, напомню, работал полпредом президента в Сибири с 2010 года. До этого, с 1999 года, он возглавлял Новосибирскую область, а ещё до этого, с 96-го, был мэром Новосибирска. И в Красноярске это всегда имели в виду. Здесь не забыли, например, как Толоконский, будучи ещё новосибирским губернатором, испытал прилив желчи — почему-то сразу после съезда «Единой России», проведенного на берегах Енисея. Он тогда заявил, что в Красноярске в принципе невозможно сделать «что-то подобное нашему университету, это не может быть национальной гордостью России». В общем, куда этим красноярцам в калашный ряд!

В Красноярском крае в июне стартует избирательная кампания, и 14 сентября состоятся выборы губернатора. Происхождение точно не поможет Толоконскому победить. Дело, подчеркну, не в том, что он не местный: в конце концов, в 1998 году красноярцу Зубову край предпочел варяга Лебедя, а в 2002-м местному Уссу — москвича Хлопонина. Сложность для Толоконского в том, что он — именно новосибирец, сосед. А у соседей — всегда проблемы и претензии друг к другу. Сей психологический фактор, конечно, не сильней денег и административного ресурса. Но точно может перевесить, например, открытость этого чиновника, его внимание к человеческим нюансам и деталям (чего так недоставало Льву Кузнецову).

Однако есть у решения Путина и сильная сторона. Выводя край на досрочные выборы, Кремль вышибает из гонки доминанту — главного «красноярского патриота» Анатолия Быкова, бывшего теневого хозяина города, уже заявившего о губернаторских амбициях. Участвовать в выборах он смог бы только в следующем году, в текущем ему не позволит судимость.

Главное же в назначении Толоконского и.о. состоит в том, что, наконец, ломается традиционная схема выбора местного губернатора. На протяжении многих лет этот выбор находился в компетенции выдаивающих край финпромгрупп. В 1997—1998 годах генерала Лебедя в край привели Борис Березовский, братья Чёрные, Василий Анисимов, Анатолий Быков. В 2002-м была битва алюминиевых и никелевых котелков — РУСАЛа (Олега Дерипаски, поглотившего красноярские активы вышеназванных господ) и «Норникеля» (ещё не расставшихся Владимира Потанина и Михаила Прохорова). Также раньше в выборах красноярского губернатора участвовал ЮКОС, сейчас интерес к этому делу проявила «Роснефть», сожравшая активы ЮКОСа. Не сказать, что крупный бизнес ныне вовсе отказался от политических игр: последние месяцы, полгода точно, когда обсуждалась досрочная отставка Кузнецова, край с интересом следил за схватками различных групп влияния. Но примечательно, что все они сосредоточились подле Кремля. Из президентской администрации организовывались утечки, назывались разные фамилии, и важным казалось уже не то, какой бизнес стоит за той или иной фигурой, а кто из ближайшего круга Путина — Сечин, Шойгу, кто-то ещё. И при этом все понимали, что окончательное решение примет один лишь человек.

И он его принял, и оригинальное — Толоконского до самых майских праздников никто к этому посту не примерял. Толоконский абсолютно не вовлечен в местные бизнес-схемы, нейтрален по отношению к местным центрам силы. Такой итог многомесячной подковерной возни с деятельным участием администрации президента наглядно продемонстрировал и ценность всей придворной камарильи с её несбывшимися ожиданиями и прогнозами, и то, что монополия на главные решения принадлежит даже не «ближнему кругу» — одному человеку. У нас не столько конкурентный авторитаризм, сколько просто авторитаризм.

В ходе предвыборной кампании, надо полагать, Толоконскому придётся переформатировать матрицу красноярского регионального патриотизма. Он будет говорить об общих сибирских интересах. Вот что любопытно. В период правления Путина, совпавший с массовой компьютеризацией и интернетизацией населения за Уралом, призрак сибирского сепаратизма сместился в виртуальное пространство. Сибирское отделенческое движение широко представлено в Сети, в «Википедии» даже открывали раздел на сибирском языке, который к 2007 году вышел на 66-е место в мире (позже его удалили). В 2010-м перед Всероссийской переписью населения в Сети же появились призывы к сибирякам указывать свою национальную принадлежность именно как «сибиряк», а не «русский», «татарин» или «немец». Призыву этому последовало немало народу. Но из местных политиков Толоконский был единственным, кто публично признался, что отнёс себя к «сибирякам»: он сказал, что люди, сделавшие тот же выбор, проявили патриотизм. (Мы, заметил тогда полпред, никогда не делили себя на белорусов, немцев, татар. Мы поднимали, развивали этот край все вместе.)

Для Толоконского формально новый пост выглядит как понижение: говорят, за то, что мэром Новосибирска стал коммунист Анатолий Локоть. Но это опять же мнение тех структур и лиц, что, гадая над фамилиями будущего красноярского губернатора, уже показали свою имитационность. Действительно, если это наказание, то весьма своеобразное — после кресла с невнятными полномочиями пересесть на седьмую часть России. Её валютную кузницу. Сказочно богатую нефтью, металлами, всей периодической таблицей.

Что до уж точно пониженного и досрочно перемещенного из Красноярска Кузнецова — ему тоже ставят якобы в вину проигрыш «Единой России» блоку Быкова на выборах горсовета Красноярска в прошлом сентябре — у Льва Владимировича, похоже, уникальная планида. Заносить «хвосты» и оставаться «смотрящим» на хозяйстве после Александра Хлопонина. После того как тот покинул Норильск и Дудинку, переместившись в 2002-м в Красноярск, Кузнецов, вечный спутник и зам Хлопонина, на какое-то время отбыл от него на Север — наводить порядок в вотчине. Потом вовсе отправился из власти следить за делами в близком к их группе бизнесе. В январе 2010 года Хлопонина назначили вице-премьером и полпредом президента на Северном Кавказе, и Кузнецов технично вернулся из бизнеса в Красноярск, заняв место патрона. Сейчас Хлопонин, оставаясь вице-премьером, перестал быть полпредом президента на Кавказе, и было бы удивительно, если б Кузнецов не всплыл там, в покидаемом патроном регионе. Хотя, казалось бы, где Сибирь и где Кавказ?

Так и вышло. Даже министерство под это придумали. Может, всё-таки авторитаризм у нас конкурентный?