Архангелом смерти Сен-Жюста прозвали враги. И надо заметить, есть в этом прозвище заметная доля правды. Это был человек, более твердый, чем даже Робеспьер. Более последовательный в проведении политики террора. Но! Обдуманного и оправданного террора.

Он пробыл на вершине около полутора лет. Но успел накрепко привязать свое имя к эпохе якобинской диктатуры и войти в неформальный триумвират: Кутон, Робеспьер и Сен-Жюст – несгибаемые якобинцы.

Луи Антуан Сен-Жюст родился 25 августа 1767 года на востоке Франции. Формально его отец был из крестьян, но из вполне обеспеченных. Так что Антуан в юности не испытывал нужды и смог получить образование.

В молодости это был довольно ветреный юноша, склонный к интрижкам. Особенно запомнилась его землякам скандальная связь Сен-Жюста с замужней дамой, женой местного нотариуса.

Всё изменила революция. Сен-Жюст и рядом не стоял, когда в Париже гремели события 1789 года. Но в конце того самого года он познакомился с Камилем Демуленом, «человеком 14 июля» - традиционно считается, что это он позвал народ штурмовать Бастилию.

Парень увлекся новыми веяниями, практическим воплощением идей Жан-Жака Руссо. В 1791 году написал восторженный трактат «Дух революции и конституции во Франции», в котором восхвалял только что принятую конституцию Франции.

Наверное, позже пламенный революционер, республиканец стыдливо вспоминал этот свой опус, приветствующий конституционную монархию. Но это проблемы роста, взросления, просто одна из ступенек развития человека.

Настоящая политическая деятельность Сен-Жюста началась лишь осенью 1792 года, когда он был избран депутатом Конвента – уже после свержения монархии в ходе восстания 10 августа 1792 года. Здесь-то он и подпал под влияние кумира всех левых – Неподкупного Робеспьера.

Сначала ученик шел за учителем, но позже начал его обгонять. Там, где Робеспьер колебался, Сен-Жюст уже тащил его за собой. Они до конца оставались единомышленниками и друзьями.

Выдвинулся Сен-Жюст во время прений по поводу суда над бывшим королем Людовиком XVI. Жирондисты отстаивали положение, что короля судить нельзя, поскольку он не нарушил законов, действовавших на момент его пребывания у власти. Конвент колебался.

И тут на трибуну вышел совсем молодой человек. В изящном камзоле, с пышным галстуком, опрятно одетый – ну просто кавалер. Его так и называли – кавалер Сен-Жюст, намекая на дворянское происхождение, что было как бы уже не модно и даже плохо.

И вот этот «кавалер» заговорил. И как он говорил. Четко, грамотно, уверенно, логично. Оратором Сен-Жюст был, конечно, послабее Дантона, но, видимо, лучше скучного Робеспьера. И Конвент пошел за молодым оратором. Нет, одна эта речь не сломила жирондистов, но камень увлек за собой лавину. В итоге король был судим, осужден и казнен.

Сен-Жюст внес свои предложения в конституцию 1793 года. Это были положения левого, республиканского характера. И вот тут – интересный момент. Тут Сен-Жюст становится больше похожим на советских большевиков, чем более известный Робеспьер.

Многие даже ярые якобинцы не видели альтернативы введению конституции в действие. Даже Робеспьер был склонен во всем опираться на закон – еще бы, чай, бывший адвокат. Но Сен-Жюст дальше их шел к партийной диктатуре.

Его кредо – законы хороши в мирное время, во время войны мы должны руководствоваться целесообразностью и здравым смыслом. Если нужно кого-то убрать, незачем выискивать законные поводы – расстрелять и вся недолга. Потом разберемся.

Весной 1793 года Сен-Жюст вошел в Комитет общественного спасения. Здесь он занимался преимущественно военными вопросами. Сен-Жюст отправлялся на самые критические участки фронта, брал там в свои руки власть, расстреливал подозрительных, реквизировал необходимые средства – всегда не особо заботясь о соблюдении закона.

Надо признать, что деятельность его часто заканчивалась успехом. В критические для республики 1793-1794 годы фронты, где действовал комиссар Сен-Жюст, не только выстаивали под натиском противника, но и переходили в наступление.

Вершиной деятельности комиссара стала победа при Флерюсе 26 июня 1794 года. Но к тому времени лидерам якобинцев оставалось жить всего-навсего месяц.

Разгром весной 1794 года сначала крайних левых фракционеров, затем правых – дантонистов оставил лидеров якобинцев в изоляции. Власть потихоньку утекала у них из рук. Введенный в самом конце диктатуры кровавый закон о терроре лишь подхлестнул оппозицию.

9 термидора – 27 июля 1794 года Сен-Жюст собирался дать последний и решительный бой оппозиции в Конвенте. Но заговорщики оказались проворнее. Они смогли изолировать лидеров якобинцев, не допустить их до произнесения речей и спровоцировать арест.

На следующий день Сен-Жюст, Робеспьер, Кутон и еще несколько человек были гильотинированы. Или, как тогда говорили в Париже, «чихнули в мешок».