Глава 41. Сопчоппи

Двейн Рейни. 19 — 20 Апреля

Рейни не ожидал никаких результатов, потому не был разочарован. Первое, следов старика Загорова в системе не оказалось. Второе, несколько дней ковыряний в недрах чёрного джипа не дали ничего существенного. Изо всех мелких деталей, которые удалось обнаружить, интерес представляли только пара чёрных длинных волос.

— Парик, японское синтетическое волокно, — сказала Немзис и назвала какое-то заковыристое химическое название. — Часто используется. Парики продаются везде, в том числе на амазоне и ещё на десятке сайтов.

Грунт тоже был обычным. Характерным для десятка густонаселенных районов вокруг.

— Понятно, — сказал Рейни, и больше сказать ему было нечего.

Вечером к нему зашел угрюмый Томас Грей. Сел на второе кресло и долго молчал. Рейни кивнул ему, продолжая работу: он заканчивал подготовку очередного отчёта. Отправив последний документ на печать и прогулявшись до принтера, он собрал бумаги в одну большую подшивку и отнёс секретарю. Томас терпеливо ждал.

— Она его выжила, — сказал он мрачно, когда Рейни сел напротив. — Дрю ушёл. Будет конечно вечеринка, проводы на пенсию и всё такое. Но это так, мусор. Он с ней поругался и отчалил в отпуск с последующим. А я остаюсь один.

Рейни промолчал. Что тут скажешь?

— Мне тоже тихо намекают, что пора освобождать место молодежи, — продолжил Томас. — А что я буду делать на пенсии? Охранником в банк? Блин…

— Почему? Есть частные конторы, сыщики. С твоим-то опытом!

— Эх… — протянул тот. Потом помолчал и добавил, — с одной стороны хорошо, можно вплотную заняться расследованием. С другой… Меня опять пинают, не дают никакой информации. А тебе?

— То же самое, — ответил Рейни.

И это было правдой. Не смотря на то, что именно он вытащил новые нити, его опять отсекли от дела и закрыли всю информацию на пароль. Это было иррационально и неприятно, но объяснений ему не давали, занимая его время пустой бюрократией. За Дубчек похоже присматривали под угрозой полного отстранения от дела. Все дальнейшие беседы с Сюзан проходили за закрытыми дверями.

— Ты как, пока один? — спросил Томас. — Может давай работать вместе?

— Тебе хочется на мою «помойку»? — улыбнулся Рейни, показывая коллекцию ящиков по стенам кубика и под столом.

— Лучше на твою помойку, чем на мою пенсию…

— У тебя есть незакрытые дела? — спросил Рейни.

— Заканчиваю последнее. Только надо в Майами смотаться за документами, и как вернусь, мне надо куда-то определяться.

— Майами? — спросил Рейни внезапно. — На самолете или как обычно на машине?

— Мне лучше за рулём, чем на этих летающих болванках, которые падают…

— В автокатастрофах гибнет больше.

— Зато сам себе пилот. Если попал, сам дурак.

— Напарник не нужен? А то мне кое-куда по дороге заскочить надо.

— По тому делу? — подозрительно спросил Грей.

Рейни пожал плечами и издал неопределённый звук.

— Ты мне рассказал не всё, — с упреком заметил Томас.

— Ну знаешь… — замялся Двейн. — Просто появляется новая информация. Они меня отключают от старого крана, я нахожу новый. Вот и всё.

— Где ты его находишь?! — возмутился Томас с завистью голосе. — В общем ты мне расскажешь.

* * *

Вот так внезапно и неожиданно они пришли к Барби с заявлением, и та по привычке испытала все возможные страхи и подозрения, выдала кучу возражений, попыталась отложить, перенести и так далее. Полчаса она кудахтала, но в конце концов сдалась. Да, временно, да, будут возможности всё переиграть и поменять… Да, просто посмотрим и попробуем, как работать вместе… Да, архивных дел очень много, и ему одному не справиться, и Грею нужен сопровождающий, во избежание…

Они получили разрешение выехать.

* * *

— И когда его брали в полицейскую академию, — рассказывал Грей очередной анекдот, не отрывая глаз от дороги, — ему задали вопрос: «Представь, тебя послали арестовать твою мать, что будешь делать?» Он ответил: «Вызову подкрепление!»

Южные дороги… Кто по ним не путешествовал, всё равно не поймет то ощущение простора, покоя и бесконечного леса или полей вокруг. Взяв небольшой служебный минивэн они по очереди вели машину, по очереди дремали, проголодавшись заезжали в забегаловки, закупали еду, но не оставались в кафе, а ехали дальше и находили площадку для отдыха. Там, как правило, размещались обширная стоянка, хороший чистый туалет и столики на открытом воздухе рядом с озером или рекой. И можно было отдохнуть, насладиться едой и приятным видом после долгого сидения за рулем. Иногда по соседству оказывались пара водителей-дальнобойщиков и многодетное семейство, едущее в Диснейленд Орландо или обратно.

Путешествие ощущалось, как отпуск. Грей травил анекдоты, рассказывал байки и случаи из своей жизни, а Рейни в основном улыбался и молчал. Томас впрочем тоже не ждал его большого участия в беседе. Однако он расспросил про новую «нить» в расследовании и явно отнесся к рассказу очень скептически, хотя постарался этого не показать. В следы ДНК на письмах не поверил, так как в принципе не верил ни во что полезное, что способен сделать Стивен. Потому просто из вежливости не стал возражать и переключил разговор на другие темы. Или скорее на дорожный трёп.

Майами встретил их чудовищной влажной жарой. Казалось, температура на улице близка к точке кипения. На крышках дорожных люков можно жарить яичницу. А в офисах температура была скорее ближе к точке замерзания.

Быстро завершив формальности и забрав коробки с документами, Грей и Рейни провели хороший вечер на диком пляже в компании троих старых друзей Томаса, а ночь в отеле, и утром взяли обратный курс с заездом в Сопчоппи.

Навигатор долго вёл их грунтовыми разбитыми дорогами, пока наконец не известил о прибытии. Крошечный жилой комплекс размещался почти в лесу. Небольшая площадка, по сторонам дороги — пара десятков даже не домов, а вагончиков разной степени разрушенности. Вероятно самое дешёвое жилье, которое можно снять в округе. Позади этих строений стеной поднимался лес; высокие кроны создавали приятную тень — единственное, что радовало в этом диком углу. Деревья увиты густой вистерией с гирляндами лиловых цветов, аромат которых иногда даже долетал до них. Автомобильный скелет, песочница и качели представляли собой детскую игровую площадку. Один темнокожий местный житель сидел на пороге своего «дома» с самокруткой и отрешённым видом, две темнокожие и одна мексиканская женщины наблюдали детей в песочнице из тени акаций. Все провожали их машину подозрительными взглядами.

По указанному адресу стоял серый обшарпанный вагончик со старым минивэном рядом. Под машиной виднелись ноги водителя. Окна «дома» открыты и завешены сеткой. Внутри слышались раздраженные женские голоса, звон посуды и крик младенца. Водитель под машиной тоже подавал признаки жизни — ноги подёргивались и раздавался звук металлического постукивания.

Томас проехал до конца «жилого комплекса», где дорога заканчивалась тупиком и лесом, припарковался в тени. Они вышли из машины и окунулись в жуткую жару. Тёмные очки не спасали от ослепительного света. Пекло проникало в легкие, било по голове и влезало под одежду. Скорчившись и внезапно источая влагу из каждой поры тела, они подошли к машине.

— Мистер Загоров? — спросил Рейни.

— Да, — донеслось из-под машины.

Они достали удостоверения. Водитель вылез и теперь испуганно смотрел на них и их документы. Среднего роста и плохо выбритый, красный, мокрый от пота, одетый в грязную майку и джинсы. Возраст — около сорока, волосы цвета старой соломы явно нуждались в стрижке.

— Что? Что случилось? — спросил он, оглядываясь на дом.

Рейни подумал, что ордер на обыск обязательно принес бы какой-нибудь урожай. Скорее всего коноплю и мелкую контрабанду.

— Мы по поводу… — сказал Рейни и замолчал, увидев как из вагончика вышла полнеющая женщина среднего возраста в грязном халате и с младенцем на руках. Она решительно направилась к ним.

— Тихон Загоров это ваш родственник? — спросил Рейни.

— А! — лицо водителя явно просветлело. — Да! Мы всё не можем выбраться, — сказал он с сильным славянским акцентом, нервно почесывая живот и оставляя грязные следы на майке. — Финансы! Нет у нас денег на поездку! — и он повернулся к жене, — это по поводу отца.

— И долги его мы платить не можем! — решительно заявила женщина. Она тоже говорила с сильным акцентом, только это был чистый техасский. — И это его долги, а не наши!

— Какие долги? — спросил Рейни.

— Ну… какие… — удивилась женщина. — Какие есть! Медицинские или другие там. Это не наши! И за похороны. Нет у нас ничего! — и показала на вагончик.

— Похоже наоборот, — сказал Рейни, — у него были деньги, а не долги.

— Какие деньги? — хором спросили те.

* * *

Вентилятор гнал горячий воздух, почти не принося облегчения. Одежда насквозь пропиталась потом. В вагончике было тесно и невероятно душно.

— Пива? — спросила женщина?

Грей кивнул.

— Воды, если можно, — ответил Рейни.

— Воды? — удивилась она, словно ей никогда не приходило в голову утолять жажду водой.

— Кейт! — крикнула она, уходя в другую комнату. — У тебя вода есть?

Она вернулась уже без младенца и с полупустой бутылкой, которую поставила перед Рейни. Фальшиво улыбаясь, пожаловалась, что обед ещё не готов, но можно заказать пиццу, только у них сейчас нет денег, на что они сказали спасибо, они не голодны. Она подала на стол какое-то печенье в не очень чистой тарелке и четыре банки запотевшего пива из холодильника. На это у них очевидно деньги были.

Рейни отодвинул бутылку воды и банку пива, не делая попыток отведать ни того, ни другого. Последнее ему далось с трудом. Баночка стояла сверкая испариной, и он с усилием поборол желание открыть. Грей из солидарности тоже не стал пить, и Рейни оценил его героизм. А хозяева с удовольствием выпили. Рейни поймал себя на том, что провожает взглядом каждый глоток Алекса, ощущая ледяной напиток в горле. Он с трудом отвёл глаза.

Хозяева были полны внимания. Нет, они ничего не знали, чем он там занимался последнее время. Да, приезжали к нему когда… — оба пережили приступ мучений, пытаясь посчитать в уме — сыну исполнилось два, а дочери четыре года… Лет тринадцать назад, когда Алекс хотел познакомить с женой и детьми. Как попали в штаты? Сначала приехал брат отца, когда женился на американке. Она приезжала стажироваться в Союз по какой-то программе, изучать языки, традиции и обычаи, поселилась в их поселке где-то в семидесятых. Они поженились, и она вытянула его в штаты. Потом уехал отец, а Алекс тогда остался с матерью. Когда мать умерла, отец за ним вернулся. Сколько ему было лет? Четырнадцать, когда забрал в штаты. Когда Алекс закончил школу, уехал учиться во Флориду, тут и остался. С тех пор виделись может пару раз. Нет, других детей у отца не было. Других родственников тоже. Нет, у отца давно не были. Не звал, не хотел. Звонили, приглашали, хотели приехать к нему, но он был занят, отказывался, говорил, что негде остановиться.

— Негде остановиться? — переспросил Рейни.

— Да, снимал маленькую квартиру, — сказал Алекс.

— Когда? Тринадцать лет назад, когда вы были у него в последний раз?

— Ну да. Мы даже останавливались в мотеле, он к нам в мотель приезжал повидаться.

— А последний его адрес, куда вы открытки посылали, вы там были?

— Нет, не были, он просто сообщил, что снимает комнату, дал адрес и телефон, — сказал Алекс. — Мы тогда ещё звонили ему, а потом у него вообще и телефон отключили. И на письма он больше не отвечал.

— Мы и не знали, что он ещё жив, — добавила хозяйка, — пока не пришло извещение. Мы старались поддерживать контакт, писали письма, но он несколько лет уже не отвечал…

— Хорошо, — сказал Рейни, понимая, что пора приступать собственно к главному. — Я должен сказать, что то, о чём я хочу расспросить, никоим образом не повлияет на ваши дела, и никто не будет возлагать на вас ответственность. Но нам нужно знать, не занимался ли ваш отец, — он повернулся к Алексу, — какой-нибудь странной… э… деятельностью?

— Странной в каком смысле? — спросил тот медленно набычиваясь, и Рейни показалось, что он прекрасно понимает, о чём речь.

— А, вы про это! — воскликнула за него хозяйка, — ну так это же не преступление!

— Конечно! — откликнулся её муж, — это тоже бизнес! Чисто добровольно. Люди платят, значит все окей.

— Понятно, — ответил Рейни, хотя ничего пока ещё не понимал. — И сколько у него было клиентов? И каков перечень услуг?

— Ну, — Алекс явно смутился, — я в общем не знаю. Бывало приходили разные с заказами…

— Он же никого не грабил! — воскликнула хозяйка.

— Что заказывали? — спросил Рейни.

— Ну это! — замялась она, — порчу там снять, погадать… Мы-то религиозные, мы против этого, но у нас свободное общество. И люди платят!

— Да. Если платят, — подхватил муж, — наверное без лицензии… Мы не знаем. И по поводу налогов тоже не знаем. За это ничего не будет?

Рейни успокоил их, что налоги тот платил. И спросил:

— Скажите, он занимался этой «активностью» ещё в России?

— Да, они всей семьёй этим промышляли, — ответил Алекс.

И Рейни обратил внимание на слово «они», словно Алекс и семья его отца были разные семьи.

— А брат отца где сейчас?

— Помер давно. Лет наверное тридцать назад.

— Как его звали? Фамилия тоже Загоров?

— Он кажется поменял, когда женился и получил гражданство, и мы не знаем на какую фамилию. Звали Николай. Николай Иванович Загоров.

— А не известна ли им знакомая или родственница, которой сейчас наверное лет пятьдесят-шестьдесят, а в молодости была красавица, тёмные волнистые волосы, тёмные глаза? Ямочки на щеках. Предположительно жила в штате Мэриленд, — спросил Рейни наугад, не ожидая в принципе результатов.

— А? Здесь в штатах? Нет, не знаем, — ответил Алекс смущенно. Но при этом закусил губу и бросил короткий взгляд на жену, и Рейни увидел прямое попадание. В то время как жена никак не отреагировала.

Двейн осторожно переспросил:

— И всё-таки, если постараться вспомнить?

— Нет, — на сей раз ответ был решительным и бесповоротным.

От жары казалось мозги спекаются в липкую крошечную массу и Рейни понял, что скоро не выдержит. Не видя никаких причин скрывать ситуацию с собственностью старика, он рассказал в двух словах о доме, машине и счёте в банке к полному потрясению хозяев. Сказал, что дом стоит без охраны и присмотра. Выложил перед ними связку ключей. Добавил, что расследование вызвано некоторыми проблемами и подозрительными моментами смерти, которые никак не относятся к родственникам, и что он очень был бы благодарен за любую информацию относящуюся… и так далее. Дал свою визитную карточку и упомянул возможное вознаграждение, при этом особенно отметил взглядом Алекса.

* * *

— И каков собственно результат? — разочарованно спросил Рейни, сев в раскаленную машину.

Грей включил кондиционер на полную и принёс пару бутылок воды из багажника, посетовал, что забыл купить ёмкость для льда и решил сделать это на ближайшей заправке.

Они выпили по бутылке. Вода была горячей и противной, но пить очень хотелось. И сейчас ожидая, пока пекло машины сменится прохладой, они наблюдали за семейной реакцией. Из окна доносились резкие крики семейной ссоры.

— По крайней мере ты знаешь, где они будут в ближайшие пару месяцев, — неопределенно протянул Грей, — если они ещё будут нужны.

— Не пару месяцев, а год как минимум, — ответил Рейни. — Учитывая скорость работы Мэрилендской бюрократии. Оформление наследства, собственности…

— Да, точно… Я забыл…

— Вот только зачем это было нужно? — с досадой на самого себя сказал Двейн.

Он чувствовал себя неловко перед Томасом, который напротив приободрился:

— Мне вообще было непонятно, почему ты это затеял. Как это может быть связано? Волшебных бобов не бывает.

— Дело не в том, бывают они или нет. Дело в том, что Призрак мог верить, что они бывают. И подбирать тех, кто, как ему кажется…

Рейни не знал, как объяснить.

— А… Понял! Это интересная идея, — ответил Томас. — Но этот был видимо банальный жулик, шарлатан.

— Не важно. Важно, что Призрак так не считал. Он же пытался выйти с ним на связь.

— Ну это на самом деле неизвестно… — протянул Грей скептически.

Рейни не стал его убеждать. Он только задумчиво заметил:

— Интересно, где он набрал денег на дом?

— Да, действительно… Неужели ворожбой? Сколько на этом можно заработать? — задумчиво покачал головой Грей.

— Полтинник за визит, наверное. Может сто… Не знаю, никогда не узнавал.

— Не густо, — ответил Грей и добавил бодро, — ну что, поехали?

— Нет, подожди, — ответил Рейни, гипнотизируя вагон. — Давай посидим немного.

— Зачем?

— Просто, — ответил Рейни, продолжая наблюдать. — Есть мысли.

Они увидели, как Алекс подошел к окну и посмотрел на их машину, потом снова исчез. Подождали ещё пять минут.

— Ну что? — спросил Грей.

— Ещё немного, — ответил Рейни.

— Тогда я покурю, — Грей снял пиджак, обнажив кобуру на промокшей рубашке, и вышел наружу.

Даже в тени стояло пекло. Рейни присоединился к Томасу. Они пускали клубы дыма и рассматривали увитые зеленью деревья, двух змей, висящих на ветвях соседних кустов, слушали нервные крики соек и обсуждали дальнейший маршрут. Наконец их ожидания оправдались. Алекс вышел и направился к ним, держа в руке толстую книгу.

— Э… Можно спросить? — промямлил он.

— Да, конечно, — ответил Рейни дружелюбно.

— Вы говорили, что… это… вознаграждение…

— Если информация будет полезной в установлении местонахождения персоны, — ответил Рейни спокойно и обещающе. — Или установлении её личности.

— Она что-то сделала? — спросил Алекс, но интонации его были скорее утвердительные.

— Боюсь, что да. Присаживайтесь, — ответил Рейни, открывая машину.

— Э… — он замялся агонизируя, но всё же решился, — А сигареты не найдется?

Грей протянул ему пачку, и Алекс отдал Рейни книгу, вытащил одну сигарету и совсем задохнувшись от собственной смелости спросил разрешения взять ещё одну. Томас отдал ему всю пачку, за что тот стал торопливо благодарить, и сунул её в карман.

Рейни открыл книгу, и это оказался семейный фотоальбом.

— Не знаю, как это вам поможет, — сказал Алекс показывая на этот альбом, сам торопливо закуривая.

Старые пожелтевшие фотографии другой страны и другой эпохи и словно даже другой планеты. Планеты мрачных усталых людей, где даже дети не улыбались. Рейни листал страницу за страницей, пытаясь угадать, зачем Алекс это принес. Он не нашел.

— Вот, — сказал Алекс, находя и открывая нужный разворот.

Несколько пожелтевших фотографий. Две крошечные, обветшалые по краям и почти выцветшие: три молодые женщины в военной униформе стояли в обнимку (вторая мировая, подумал Рейни), мужчина и женщина тоже в униформе. Остальные фото были крупнее. На одном была семейная пара: мужчина в чёрном пиджаке и с чёрной короткой бородой и женщина в тёмном платье и белом платке, рядом с ними два сына, лет пятнадцати и тринадцати. Младший сын был похож на отца, а старший ни на кого, словно цыган с бровями вразлёт и дикими глазами. На другой фотографии те же двое юношей вместе с одной только матерью уже старше года на три-четыре. И еще один семейный снимок — муж, жена, ребёнок. На этой фотографии с трудом можно было опознать Тихона. Ему было около тридцати; он сидел с сыном на коленях, у его жены было напряжённое испуганное лицо.

Присмотревшись Рейни увидел, что Тихон это младший из двоих братьев, причём на снимке с одной только матерью у него был сломанный нос, а на более раннем нос был ещё прямой. На всех фото он выглядел словно с похорон, а его цыганский старший брат… Рейни редко видел людей, которые бы настолько откровенно обозначали своим взглядом: «Я тебя убью и не задумаюсь», и это была не поза, это была суть. Ни одно из лиц на развороте не улыбалось, и ни одно не напоминало описание. Рейни взглянул на Алекса удивленно.

— Нет, не эти, — объяснил тот и показал, — Вот эта.

Из под семейного снимка торчал крошечный уголок ещё одной фотографии.

— Вы говорили знакомая… В штатах не знаю, а в Союзе была такая. И ходили слухи, что может смогла уехать. Но я её тут не видел. Никогда.

Рейни аккуратно за краешек достал этот снимок и поежился. Старая тонированная сепией фотография молодой девушки, совсем ещё подростка, может быть лет пятнадцати. Она очень походила на описание Феликса: пухлые губы, ямочки на щеках, тёмные густые брови, скромная улыбка — наконец-то улыбка! — не открывающая зубы, тёмные волнистые волосы колечками обрамляющие лицо и собранные в косу. Только оценить красоту глаз было невозможно, потому что вместо глаз на фото зияли страшные дыры, окруженные махрами и клочьями картона. Словно кто-то бил острием ножа много-много раз в каждый зрачок со страстной ненавистью.

*

Глава 42. Казино

Маркус Левин. 14 — 22 Апреля

— Орёл или решка? — Джастин подбросил монетку, поймал на лету правой рукой и шлёпнул на тыльную сторону левой ладони.

— Решка, — ответил Маркус устремив всё внимание на светофор.

Джастин открыл ладонь, и лицо его вытянулось. Это продолжалось уже неделю. Иногда Маркус не отвечал, иногда беззлобно ругался или требовал отстать, но Джастин начинал приставать и уговаривать. И поскольку он всегда делал это с юмором и имел массу шуток в запасе, Маркус сдавался и снова включался в игру.

— А сейчас? — спросил Джастин повторив.

— Орёл, — ответил Маркус со вздохом и тронулся под зелёный.

— Чёрт, — пробормотал Джастин себе под нос, — как он это делает?

Несколько минут он играл сам с собой. Подбрасывал и ловил монетку молча, закрывая глаза и шевеля губами, явно пытался отгадать, открывал, разочаровывался, ругался шёпотом. На третий раз он разразился возгласами восторга. На пятый еще раз. Потом пару раз тихо ругнулся.

— Ну хорошо, — сказал он наконец, разочарованно убирая монетку и доставая бумажку. — Скажи мне шесть номеров от одного до семидесяти.

— Не хочу.

— Ну ладно тебе, ну просто так, ну скажи?!

Маркус покачал головой и назвал несколько номеров. Джастин тщательно записал.

— Хорошо, — сказал он убирая бумажку в карман. — Ну а какой будет следующий вызов?

Маркус задумался, и у него вдруг возникло ощущение, словно картинка встала в памяти, как они укладывают на носилки старушку.

Маркус промолчал и покачал головой, и Джастин начал предполагать:

— Вот я думаю, что это будет авария где-нибудь в районе школы. И это будут множественные переломы…

— Перелом шейки бедра, — не выдержал Маркус. — Дом престарелых. Пожилая леди споткнется и упадёт.

И вместо того, чтобы повернуть на базу, он свернул в другую сторону. Через несколько секунд сработал зуммер диспетчерской.

— Но я угадал, что будет перелом! — воскликнул Джастин гордо, когда принял вызов.

Через два дня Джастин показал Маркусу карточку, которая оказалась лотереей, и сказал с упреком:

— Ни один номер не выиграл.

— Почему он должен выиграть? — спросил Маркус тоже с некоторым упреком, — я не выигрываю, я же тебе сказал.

И Джастин от него отстал на какое-то время, но вскоре принес два лотерейных билета.

— Вот, — сказал он, — это тебе, а это мне. Давай, диктуй номера.

— Зачем мне?

— Ну просто. Я тебе дарю. Диктуй.

— Знаешь кто такой зануда? — спросил Маркус покачав головой.

— Знаю, знаю, это тот, кому проще отдаться, чем объяснить, почему этого не хочется. Потому тебе лучше просто отдаться. Шансов нет, я всё равно не отстану.

Маркус сдался. Когда через несколько дней пришли результаты, то и эти номера не выиграли, Джастин снова задумался. Перед выходными он напомнил Маркусу, что они собирались в казино. Тот вздохнул, но перспектива одиноких выходных его тоже не радовала.

— Ладно, — согласился он, — Только твоя машина, твой бензин, и ты за рулем.

Вечером, когда Маркус лежал в своей постели, он вспоминал. Никогда в своей жизни он не видел такого леса, как в этом сне или видении. Да впрочем они никогда и не были с отцом в настоящем лесу, хотя любили парки и тропы для утренних пробежек, особенно у воды. Часто гуляли втроем. Но они были типичные жители американского пригорода и ходили только по утрамбованным дорожкам по лесу, больше похожему на парк. А тут был совсем другой мир, словно ты лесной житель, словно ты и лес — это одно целое.

Иногда по ночам этот лес к нему возвращался, и он слышал звуки словно через трубу или через колодец. Птичье пение и речь того мужчины. Она была на другом языке, но Маркус понимал смысл. И он шёл за ним по этому волшебному нескончаемому лесу…

* * *

— Вечером! Поедем вечером, — сказал Джастин, — самое веселье.

Но никакого веселья Маркус не заметил.

Новое казино располагалось совсем близко — всего в получасе езды по хорошему хайвею. Огромные парковки были рассчитаны на куда большее количество народа. Здание, построенное в виде морской звезды-мутанта — с нелепыми длинными неровными щупальцами и множественными входами. Торговый центр сверкал чистотой и яркими витринами внутри. Как и любой другой американский молл, он представлял собой целый городок, в котором можно было гулять, когда погода слишком жаркая, или холодная. Шикарные и очень шикарные магазины справа и слева; разноцветные витрины и панно, манекены и украшения, сверху застеклённый потолок, а внутри приятная прохлада. Километры улиц-коридоров, где магазины справа и слева в два или даже три этажа. И толпы праздношатающихся. Здесь плавали сказочные ароматы — шоколад, парфюмерия, сдобные горячие булочки, кофе, душистые палочки и масла, самодельное мыло, специи… Хотелось гулять среди всего этого великолепия, которое так и кричало: «Купи! Купи меня!», но Джастин тянул его в дальнее крыло, где располагалось казино.

Мэриленд только недавно одобрил игорный бизнес, мотивируя это тем, что люди всё равно тратят деньги на игру, но только в других штатах. А теперь они будут оставлять эти средства в родном, и налоги пойдут якобы на школы. Маркусу эта мотивация казалась просто удручающе мерзкой — раньше, если у человека возникало искушение, то необходимость гнать куда-то два-три часа могла его сдержать. Он имел шанс отказаться от этой авантюры и потратить эти деньги на нужды своих детей. А теперь можно было просто «заскочить на часок» после работы и вернуться без денег. Это как если бы наркоману доставили полный набор наркотиков поближе к дому. Спасибо губернатору, он явно «заботился» о своих жителях... «Теперь в президенты подался», подумал Маркус, «заботиться обо всем народе».

Казино встретило их оглушающей музыкой и мелькающими огнями на шеренге «одноруких бандитов». Все они сверкали, мигали и издавали массу звуков. Главная задача — отвлекать от размышлений и заставить людей тратить деньги. Словно все они кричали «Вот-вот, ещё чуть-чуть, и будет полное счастье! Торопись!» Однако желающих поиграть было не так много.

Маркус бросил монетку и нажал кнопку, понаблюдал мелькание огоньков и картинок, послушал какофонию звуков и проиграл. Он попробовал ещё раз, потом ещё несколько раз — с тем же результатом. Надо сказать он действительно чего-то ждал — может быть Джастин заразил его чувством чего-то необычного, ожиданием чуда. Тот тоже ходил и дергал за ручки, но и ему аппараты не выдали никаких чудес.

Маркус оставил «бандитов» и пошёл в другой зал. Они подошли к кассиру и Маркус купил четыре фишки по пять долларов, Джастин запасся двумя десятками.

— Бери сразу больше, — сказал он.

— Зачем? Я не выигрываю, — ответил Маркус.

Они постояли около покерных столов, не заинтересовались и пошли к рулетке.

— Как тут играют? — спросил Маркус.

— Вот как, — ответил Джастин. — Надо ставить на цвет или на номер, и если выигрывает цвет, то ты получаешь немного, а если цвет и номер, то гораздо больше.

— Понятно, — сказал Маркус и положил на номер.

Джастин положил одну фишку на поле, которое занял Маркус, и несколько других фишек на разные поля. Ни один номер не выиграл. Маркус положил вторую фишку, она тоже проиграла. Туда же пошла и третья. Джастину удача тоже не улыбалась.

— Вот видишь, — сказал Маркус, — я не выигрываю.

И стал просто наблюдать за игрой и за людьми, крутя последнюю фишку в ладонях.

Когда показывают казино в фильмах, то посетители это обычно богато одетые господа в вечерних нарядах и драгоценностях. Как правило, игра сопровождается накалом страстей и морем шампанского. Но в этом казино всё было проще и банальнее. Люди в джинсах и чём-то ношеном и потёртом. И эмоции тоже были такие же потёртые. Даже горячительных напитков здесь не было, по той простой причине, что все за рулём. Понятно дирекция не хочет получать вызов в суд за то, что водитель напился в казино пьяным и устроил аварию.

Публика вокруг заворожённо смотрела на шарик, и Маркус чувствовал этот странный адреналиновый драйв окружающих, но самого его это почему-то не задевало. Он себя чувствовал спокойно, как сторонний наблюдатель. Как человек, которому надо что-то понять, но он не знал, что именно.

«Хочу ли я выиграть?» спросил он себя. «Наверное хочу. Ведь деньги нужны всем и их всегда не хватает… Но хочу ли я на самом деле?» И ему казалось странным, что он испытывал не очень сильное желание. Скорее просто понимание, что деньги это… Ну да, да, это то, чего все хотят, потому принято этого хотеть. Но после того, как острота его долгового накала ушла, он не мог собраться. Он скорее чувствовал, что на самом деле оттуда из глубины и сути этого явления на него смотрит какое-то гадкое животное… Даже не животное, а какая-то мразь, готовая вцепиться в тебя и поглотить. Или хотя бы поймать тебя на крючок.

«А нужны ли мне деньги?» вдруг подумал он. «Нужны ли мне они как сами по себе или как средство, как способ решить проблему?» И вдруг от этой постановки вопроса что-то чуть изменилось. И он вдруг понял, что да, ему нужны средства. Потому что он стоит на пороге чего-то… Хотя он ещё не знает чего…

Это было странное ощущение, скорее предчувствие чего-то нехорошего. Тяжёлого и чёрного, что надвигается на него. Словно он проваливается в то подземелье с мумиями… Он смотрел на шарик, прыгающий по номерам, и в его душе все отчётливее начинало складываться ощущение тревожного ожидания.

Джастин проигрывал, запасы его фишек становились всё меньше и меньше. Люди начали делать новые ставки. И тут Маркус увидел, что одно из полей, чёрная четвёрка, вдруг начало светиться слабым мерцающим светом. Он удивился и долго смотрел на номер. Тот ещё мерцал, а букмекер заканчивал принимать ставки. Тогда Маркус медленно и нерешительно поставил свою последнюю фишку на загадочное поле. Джастин посмотрел на него каким-то посоловевшим взглядом и взгромоздил туда же все свои оставшиеся.

Четверка выиграла…

Теперь перед Маркусом лежала небольшая стопка фишек, и все они умещались в одной ладони. Горка перед Джастином была куда больше.

Маркус опять замер, не желая ставить своих фишек никуда, просто пребывал в некотором оцепенении, и наблюдал за игрой. У него кружилась голова и его тошнило. Он еле удерживался, чтобы не броситься в туалет. Джастин воодушевленно начал опять ставить — и опять проигрывать.

Постепенно Маркусу стало легче, он снова начал глубоко дышать, и немного постоял с закрытыми глазами, слушая суету и восклицания дам. Розыгрыш снова закончился, шарик запрыгнул в лунку, крупье раздал выигрыши… И тут возникло неприятное ощущение, источник которого он не мог понять.

Он открыл глаза и увидел, что слева стоят две полных темнокожих женщины, которые ставят одну фишку за другой, и было в этом что-то удручающее и тревожное. Наконец он не выдержал и тихо сказал ближней:

— Тебя арестуют.

— Что?! — отпрянула она. — За что?!

— Кто ты такой?! — возмутилась её соседка, — Что тебе надо?!

— Мне надо, чтобы вы отвезли детей домой и накормили их, — ответил Маркус мрачно. — И почитали им книжки. А не оставляли их запертыми в машине, пока вы тут развлекаетесь, прожигая деньги, которые вам даны на еду для детей.

— Да иди ты! Мы зашли только на минуту! — возмутилась дама в чёрном.

— Если ты этого не сделаешь прямо сейчас, — ответил Маркус ещё более мрачно, — то я скажу охраннику, и тебя арестуют. А детей у тебя заберут.

Женщина грязно выругалась, схватила свои фишки, одну из которых она уже поставила, и бросилась к выходу испуганно оглядываясь. Другая поспешила за ней, показав ему неприличный жест. Настроение было отвратительное.

Маркус отвернулся и снова стал смотреть на цифры, но желания играть уже не было совсем.

— Пошли домой, — дернул он Джастина.

— Погоди-погоди, — весь в запале отмахнулся тот, — последний разок!

Маркусу стало хуже. Цифры были очень контрастные, красные и черные, от этого рябило в глазах, и тошнота подкатывала к горлу и он уже хотел отвернуться, но тут красный номер девятнадцать тоже начал светиться, словно под ним зажгли слабую лампочку. Маркус судорожно сглотнул, поставил на номер всю свою стопку, сказал Джастину, что ему надо в туалет и вышел, заметив, что тот стал составлять все свои оставшиеся фишки башенкой на тот же номер.

Он всё ещё стоял над раковиной приходя в себя, когда его нашел Джастин. В лице его было ликование.

— Всё пополам, — сказал Маркус тяжело дыша. — И не спорь, а то я больше с тобой не пойду.

— О-о-кей! — медленно и осторожно сказал Джастин, подсчитывая в уме. Подсчёт его явно удовлетворил.

Они вышли к кассе, и местный менеджер начал фальшиво-жизнерадостно спрашивать, не хотят ли они сыграть ещё, ведь у них так много замечательных развлечений… Но Маркус перебил и сказал, что он плохо себя чувствует, ему надо домой. Толстяк посочувствовал и предложил аспирин, членство в клубе и свою визитку, попытался что-то ещё сказать, но Маркус отказался. У него были действительно красные больные глаза, и он перестал замечать, что делает Джастин. Тот же купил золотую карту клуба, и теперь получал платёж, о чем-то беседовал с менеджером, перебрасывался шуточками с кассиршей, но Маркус его время от времени торопил, и тот наконец вырвался.

Они медленно ползли обратно и зависли в длинной пробке. Тронулись, остановились, тронулись, остановились. Движение выматывало.

— Как секс бегемотов! — воскликнул наконец Джастин, — давай попробуем куда-нибудь съехать! Я больше не могу!

— Не выйдет, — сказал Маркус выкусывая заусенец, — здесь нет приличных дорог. Балтимор авеню это дыра еще хуже, пробка на пробке.

— Хуже не бывает! Я так больше не могу.

— Не получится. Ты всё равно приедешь обратно.

— А вот поспорим!

— Запросто.

Он устремился на ближайший съезд с хайвея, и начал выруливать по ночным окраинам, но вскоре движение и здесь встало. Где-то вдали мигали полицейские машины, наверное авария. Джастин проехал несколько десятков метров по обочине и съехал на улочку поселка, попетлял, покружился в темноте, нашел выход на какой-то хайвей, но вскоре оказалось, что дорога выводит его обратно на ту же 295-тую.

— Откуда ты всё знаешь?! — возмущался он, — Ну откуда ты всё знаешь?!

Однако хайвей уже слегка разрядился, скорость была терпимой, и Джастин даже повеселел.

— В лотерею выигрываешь, в казино выигрываешь, монетки угадываешь, диагнозы ставишь без приборов!

Маркус молчал, сам осознавая всё, что говорит напарник. Он опять начал выкусывать заусенец.

— У тебя друзья где-то там высоко? — Джастин взглянул на него наклонив голову вперед и вдруг добавил, — слушай, а давай поженимся!

Маркус, выбитый из своих мыслей этим пассажем, воззрился на него в потрясении.

— Ну просто возьмем и поженимся! — продолжил Джастин.

— Ты накурился? — спросил Маркус, но наконец очнулся и перешел в режим их будничного трепа. — Ты не в моем вкусе.

— Ну ты тоже не девушка моей мечты, — сказал Джастин снова мельком бросив на него взгляд. — Но это же ничего не значит!

— Как это ничего? А любовь-морковь?

— При чем здесь любовь? Это бра-а-ак! Это… Сейчас можно кому угодно с кем угодно! Будет у нас открытый брак, как говорят. Ты мне можешь изменять, я тебе тоже… Типа верность не обязательна. В смысле спать я с тобой точно не собираюсь…

— Идиот, — сказал Маркус внезапно прозревая. — Что, догнала любовная карма? Кто-то требует кольцо и пышную церемонию?

— Эх… — на сей раз Джастин не был настроен откровенничать. — Но ведь смотри какое блестящее решение проблемы! Свободная жизнь двух свободных людей! Никаких обязательств, и в то же время никто больше не пристаёт. Говоришь, я женат!

Он показал кому-то воображаемому палец, который при ближайшем рассмотрении оказался безымянным, и начал припевать «no woman, no cry».

И вдруг Маркус вспомнил.

— А ты не знаешь, что стало с той девушкой? Как ее? Аэша…

— А, да… Кажется… — Джастин неожиданно смутился и уперся глазами в дорогу, и Маркус начал всматриваться в его профиль. Тот поймал взгляд и быстро отвёл глаза. — Ну знаю… Только ты не говори никому. Она визу просрочила. То есть, как бы нелегал…

— Я знаю.

— Всё-то ты знаешь! — возмутился тот. — Ну что ты знаешь?! Где она сейчас?!

— Живет у твоей сестры, — улыбнулся Маркус.

Продолжение следует...

Автор: Соня Эль

Источник: https://litclubbs.ru/articles/58329-kolesnica-zla-glavy-41-42.html

Содержание:

Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!

Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

Читайте также: